Наш земляк Василий Белоусов - писатель-натуралист. В своих очерках он отражает красоту природы и жизнь её обитателей. Помимо написания статей о природе, Василий увлекается фотосъемкой диких животных и птиц, которые и становятся героями его очерков.

- В лесу поздняя осень!

Прохладный чистый воздух, будто невольно принимает роль предвестника зимы, а первый снег, укрывший тонким слоем жухлую опавшую листву, поросшие мхом старые пни и валежник, напоминает о её совсем скором приближении.

Тихо вокруг, и только громкие крики беспокойных соек, изредка доносящиеся с крон деревьев, заставляют пробуждаться засыпающий лес.

Около получаса я наблюдал, как эти суетливые представители семейства врановых, продолжая делать запасы на зиму, сновали по окрестности, пряча лесные орехи и желуди в расщелинах старых деревьев и пней. Реже птицы спускались к самому подножию древостоя, где среди ветвистых корней также укрывали провизию.

Насладившись всем великолепием и красотой осеннего леса, я вернулся в город. Так как время было дообеденное, то прежде, чем отправиться домой, я решил посетить старый городской парк, где однажды, в это же время года мне посчастливилось встретить весьма редкий для Тульской области вид - воробьиного сыча, в период его кочёвки.

Как ни странно, в старом парке, также как и в лесу царила абсолютная безмятежность, редко нарушенная хриплыми криками, пролетающих в хмуром осеннем небе серых ворон.

Неспешно бредя в окружении ясеневидных кленов и высоких многолетних лип, я ненадолго остановился, внимательно оглядывая сумрачный парк. Именно в тот момент мне и посчастливилось встретить серую (обыкновенную) неясыть.

Местом её дневки служила выступающая, когда – то обвалившаяся часть старого дерева, расположенная невысоко над землей, а рыже – коричневый окрас оперения делал сову практически незаметной на фоне старой древесной коры.

Мне, несомненно, повезло. Ведь в  наших краях ни часто встретишь данный вид, да ещё и с несвойственным, судя по названию, цветом оперения.

Дело в том, что у серой неясыти два типа перьевого окраса, так называемые морфы: серый и рыжий, причем второй встречается гораздо реже.

В час нашей встречи птица дремала, но как только я попытался к ней приблизиться, сделав несколько робких шагов, она тут же приоткрыла глаза, медленно поворачивая голову в мою сторону. Остановившись, я замер. Немного подождав, сделал несколько снимков и не торопясь скрылся с поля зрения неясыти. Ведь важно знать, что потревоженная днем сова, тем более в городских условиях, нередко становится объектом нападения со стороны ворон, представляющих угрозу для ночного хищника.

Спустя несколько дней я снова посетил старый парк, с надеждой, что сове подошел данный биотоп, и она останется до наступления весны. К моему счастью, так и случилось. Неясыть поселилась в дупле старой, покосившейся от времени липы, где и в последующем провела весь зимний период.

Выбранное птицей естественное отверстие в дереве было довольно большим и высоким, и это неудивительно, поскольку данный представитель семейства совиных, весьма крупный, даже немного крупнее вороны. При этом справедливо отметить, что серая (обыкновенная) неясыть значительно уступает в размерах своим родственникам, населяющим леса нашей страны, а именно длиннохвостой (уральской) и бородатой неясытям.

Стоит также добавить, что серая неясыть ведет исключительно ночной образ жизни, в отличии, например от воробьиного и домового сычей, которые превосходно охотятся как в светлое, так и темное время суток.

В связи с этим, дневку сова проводила неподвижно сидя в дупле, укрываясь в нём от обильных снегопадов и сильных морозов. Когда же день выдавался солнечным и в меру морозным, неясыть нередко усаживалась в разветвлении ствола многолетней березы, растущей неподалеку от старой липы.

Как-то в сумерках, ближе к вечеру, я приехал понаблюдать, как неясыть покидает дневное укрытие в преддверии охоты на полевок и домовых мышей, снующих в поисках корма у амбаров и скирд с сеном.

И как только густые сумерки прохладной пеленой окутали старый городской парк сова тут же оживилась, и запрыгнув на отвесный край дупла, начала внимательно оглядывать окрестность. Через какое-то время птица покинула дупло, усевшись на ветку соседней липы, после чего, бесшумно устремилась в сторону заснеженной реки, пролетая тенью над освещенными лунным светом оврагами.

На протяжении всей зимы старый парк и прилегающие к нему территории надежно служили серой неясыти домом и местом охоты. И лишь с наступлением предвесенья сова, возможно, навсегда оставила городскую окраину, отдавая предпочтение старым лиственным и смешанным лесам.

Но кто знает, может быть однажды также поздней осенью, не спеша прогуливаясь по старому городскому парку я снова увижу её тихо дремлющей в дупле, всё той же старой, покосившейся от времени липы.

Василий Белоусов